еврей Бела Кун, и Советской республики в Баварии, революционные выступления в Берлине, во время которых была убита еврейка Роза Люксембург и погиб Карл Либкнехт, женатый на еврейке, создавали у лидеров еврейских социалистических партий в России впечатление, что грядет мировая революция.

Роберт Генин, еще со времени своего одесского ученичества и нищеты, сочувствовал социалистам. Он добился успеха благодаря собственному труду и таланту. Однако, революционная борьба, еврейские ценности его мало интересовали. Его религией был труд, верой — искусство. Он, как и многие идеалисты и братья по цеху, верил, что искусство может преобразить мир и чувствовал себя «над схваткой». Он все еще верил, что грядет мир, в котором деньги не будут иметь значение, где исчезнут национализм, войны и религии, где классы, титулы и прочие бесполезные различия между людьми исчезнут сами по себе.

А между тем, Веймарская Германия, где послевоенная разруха и нищета соседствовали с фантастическим богатством, сосуществованием коммунистов, капиталистов, националистов, масонов, где рушились вековые традиции… этот мир был интересным и ужасным, рождая фантом экспрессионизма.

Война породила в Европе настроения отчаяния и потребности в новой силе, дающей надежду. Такой силой казался многим «большевизм». Он обещал покончить с несправедливостью богатства и бедности, войной. Обещал мир, где все мужчины и женщины очищаются посредством труда.

«Другие эпохи тоже были свидетелями сокрушительных событий, однако, ни в одном веке разочарование не последовало за ними столь стремительно, как в двадцатом, по той простой причине, что ни в одном веке перемены не были столь быстрыми и глубокими.»

«Наша апатия — это не грех, не клиническая ипохондрия, а состояние ума, навязанное судьбой»

И. Головачева. Путеводитель по «Дивному новому миру»

Век мой, зверь мой,

Кто сумеет заглянуть в твои зрачки?

И своею кровью склеит двух столетий позвонки?

Но разбит твой позвоночник

Мой прекрасный, жалкий век…

Осип Мандельштам

Русская эмиграция

Бездомность и неприкаянность начинают надоедать нашему герою. В 1919 году он покупает небольшой дом с садом в швейцарской Асконе, на берегу озера Лаго Маджоре. Здесь он планирует проводить летние месяцы, а на зиму уезжать в Берлин. Сюда же переезжают Верёвкина с Явленским.

В Асконе с давних пор существовала русская коммуна. Здесь время от времени селились русские анархисты Михаил Бакунин и князь Кропоткин, танцовщик Александр Сахаров (Цукерман), поэт Максимильян Волошин, писатель Вечеслав Иванов.

Здесь любили бывать психоаналитик Карл Густав Юнг, немецкий писатель Герман Гессе, танцовщица Айседора Дункан. Эрих Мария Ремарк после успешной публикации своего романа «На западном фронте без перемен» купил здесь дом. Сюда же он убежит в 1933 года от преследований фашистского режима в Германии. Именно здесь в 1936 году он напишет «Трех товарищей», проживет долгие годы, и будет похоронен, неподалеку, в Локарно.

После переезда Марианна Верёвкина (Marianne von Werefkin) основала в Асконе творческое объединения «Братство святого Луки», чьи художественные идеи во многом предвосхитили устремления «Синего Всадника» Кандинского. Салон Марианны Веревкиной «Большая Медведица» привлекал многих русских. Здесь она начала собирать коллекцию работ других художников коммуны, в том числе Явленского и Пауля Клее. В салоне Веревкиной часто бывал Генин, и пожертвовал ее коллекции одну из своих картин. В общем, это было богемное местечко.

После Октябрьской революции в России в Швейцарию и Францию хлынули русские белоэмигранты. Здесь поселился художник Рафаил Фальк, семейство Эфрона, Марина Цветаева и Ариадна Эфрон. Вслед за эмигрантами сюда зачастили «товарищи» из НКВД, и заиграла дудочка Крысолова. Жить стало легче, жить стало веселее. Завербованный Сергей Эфрон под эту дудочку агитировал «за возвращение на Родину». Аля Эфрон вступила в комсомол, брала уроки рисования и позировала Фальку.

Наивный, сбитый с толку Сергей Эфрон, участвовавший в убийстве, похищении и интригах новой власти, отчалит из Гавра в Россию на теплоходе «Андрей Жданов» и будет расстрелян. Через полтора года его жена, Марина Цветаева, великая русская поэтесса, попрощается с любимой Францией с борта корабля «Мария Ульянова». Как в воду глядела:

Мне Францией —  нету

Нежнее страны —

На долгую память

Два перла даны.

Они на ресницах

Недвижно стоят.

Дано мне отплытье

Марии Стюарт

(1938)

В 1920-е годы лояльное отношение молодой советской власти к эмигрантам сменилось резким неприятием. Эмиграция оказались отделенной от советской культурной ойкумены политико-идеологическим барьером.

Советская власть пыталась создать образ гуманной страны и привлекать на свою сторону людей искусства. Тем же, кто не поддавался, жестоко мстила.

Любимый учитель Веревкиной и Явленского, Илья Ефимович Репин, жил неподалеку, в Куоккала, на берегу финского залива. После отделения Финляндии от России, Куоккала осталась в составе Финляндии. Вся семья Ильи Ефимовича, сын Юрий и внук Дмитрий, выросли в Европе. Тот факт, что всемирно известный художник не собирается возвращаться в Россию, означало удар по репутации советских чиновников, и они предпринимали усилия его вернуть. Предлагали деньги, квартиру, машину, звание народного художника. Ему обещали пенсию, заманивали обещанием вернуть имущество. Репин ответил следующим образом:

«Вы предлагаете мне деньги, вы, просящие милостыню, совершенно опустошившие великую Россию, где сейчас миллионы голодают и влачат жалкое существование… я не богат, но и не настолько беден, чтобы принимать ваши деньги».

В те годы многие эмигранты жили по нансеновскому паспорту. Этот документ изобрел норвежский полярный исследователь, ученый и гуманист Фритьоф Нансен, получивший Нобелевскую премию в 1922 году за помощь голодающей России и за участие в репатриации военнопленных. Тем не менее, получить советский паспорт считалось большой удачей благодаря пропаганде НКВД. По такому паспорту жили сын и внук Ильи Репина.

Чекисты и чиновники Страны Советов отыгрались на внуке знаменитого художника. В начале 30х годов, уже после смерти деда, Дий (Дмитрий) Репин, бывший моряк, решил поступать в ИПИИ (Институт пролетарского искусства, будущую Всероссийскую Академию художеств имени И. Е. Репина. Имя Репина было присвоено институту в 1917 году). Ему не дали визу в Россию. Тогда он попытался поступить в Парижскую Академию искусств, его не приняли. Не помогло и заступничество В. Ф. Зеелера, видного деятеля российской эмиграции, организатора комитета по увековечению памяти И. Е. Репина. Поэтому Дий рискнул нелегально перейти границу с Россией и обратиться к друзьям деда. Юрий Репин написал письмо И. И. Бродскому, своему однокласснику, преподавателю живописи, чей класс находился в бывшей мастерской Ильи Ефимовича Репина. Но Исаак Бродский (тот, что учился с Робертом Гениным в Одесском художественном училище) к тому времени уже был советским художником, рисовал и тиражировал портреты Ленина и комиссаров.

Рассказ Дмитрия Репина о том, что он хочет жить и учиться в Ленинграде, не устраивал следователей НКВД. Маниакальная чекистская паранойя быстро превратила мечтателя и идеалиста Дия Репина в члена подпольной террористической антисоветской организации «Братство русской правды» (БРП), отправленного в СССР проводить теракты